Под угрозой (в сокращении) - Страница 34

— Прости, — сказала она. Глаза ее слезились от холода. Ее грудь все еще тяжело вздымалась. Список выглядел безобидно, но для любого человека с определенным военным опытом он безошибочно открывал слишком многое.

— Помни, кто ты такая, — сказал он ей спокойно, говоря на урду. — Помни, зачем мы здесь.

— Я знаю, кто я такая, — огрызнулась она на том же языке. — И мы должны найти этот магазин игрушек.

Лиз в отчаянии смотрела на изображение в ноутбуке. Кадр был сделан камерой видеонаблюдения в конторе «Эйвис» в «Ватерлоо». На нем была снята женщина, взявшая напрокат «астру». Волосы, глаза, форма тела — все было неясно.

Она бросила взгляд на свои часы — без десяти одиннадцать — и захлопнула ноутбук. Пока она ничего не могла сделать. Утром описание и регистрационный номер «астры» были разосланы по всем подразделениям полиции страны, а команда Уиттена проверяла все гаражи в радиусе пятидесяти миль от Марш-Крик.

Лиз сама позвонила в следственный отдел, чтобы проверить, как ведется поиск по списку пассажиров «Евростар». Следственный отдел возглавляла Джудит Спратт, поступившая на работу вместе с Лиз десять лет назад.

— Это займет какое-то время, — сказала ей Джудит. — Среди пассажиров того поезда было по крайней мере двести британских женщин.

— Хорошо. Менеджер «Эйвис» определенно запомнил, что той англичанке было едва за двадцать, а Люси Уормби, чьи украденные водительские права использовала наша дама, двадцать три, и она британка. Вы можете сконцентрироваться на британских женщинах в возрасте между семнадцатью и тридцатью?

— Конечно. Это снижает общее количество до, давай посмотрим… пятидесяти одного человека, с чем справиться гораздо легче.

— И еще ты можешь связаться с Люси Уормби и попросить ее прислать по электронной почте свою свежую фотографию; есть немалый шанс, что она похожа на нашу цель и что ее водительские права были украдены в Пакистане по заказу.

Когда час спустя прибыли фотографии, следственный отдел переправил их Лиз. Они подтвердили предположение Лиз и запечатлели привлекательную, но не особенно запоминающуюся молодую женщину с карими глазами и волосами до плеч.

Следственная бригада не теряла времени впустую. Из пятидесяти одной подлежащей проверке пассажирки тридцать имели адреса в сфере деятельности лондонской полиции; остальные были разбросаны по всей стране. Чтобы помочь полиции отсечь тех, кто явно не был их целью, всем подразделениям были направлены по электронной почте снимки камеры видеонаблюдения «Эйвис» и были посланы полицейские для проверки алиби.

Маккей тем временем засел в сельском клубе со Стивом Госсом и группой полицейских, лично обзванивая руководителей всех крупных гражданских и военных учреждений в Восточной Англии, которые могли бы стать целями Исламского террористического синдиката.

В полдень Лиз позвонила Джудит Спратт, которая попросила перезвонить ей, и Лиз вышла к телефонной будке на набережной. Из пятидесяти одной женщины, включенной в список полиции, двадцать восемь были опрошены и вычеркнуты, пять были чернокожими, а у семи были «размеры тела, не совместимые с существующими данными по объекту».

В результате осталось одиннадцать неопрошенных женщин, из которых пять жили по-холостяцки, а шесть в семьях с родственниками. Девять все утро отсутствовали и были недоступны по мобильному телефону, одна не вернулась с вечеринки в Ранкорне, а одна была на пути в Чертей.

— Ранкорн, — сказала Лиз.

— Стефани Пэтч, девятнадцать лет. Ученица официанта, работает в гостинице «Корона и чертополох» в Уоррингтоне. Живет дома. Мы поговорили с матерью, и та утверждает, что в ночь убийства девушка работала в гостинице и возвратилась домой до полуночи.

— Что Стефани делала в Париже?

— Концерт поп-группы, — сказала Джудит. — «Фу Файтерс». Она ездила с подругой с работы.

— Факты сходятся?

— «Фу Файтерс» действительно играли в Пале-де-Берси в интересующий нас вечер.

— Кто-нибудь говорил с подругой?

— Она, очевидно, отправилась на ту же вечеринку в Ранкорн и тоже еще не вернулась домой. Мать Стефани думает, что они не вернулись ночевать, потому что одна из них или они обе сделали себе татуировки, чем грозились давно. И она не водит машину.

— Что исключает ее. А из остальных кто-нибудь хоть немного подходит?

— Есть студентка из Бата. Салли Мэдден, двадцать шесть лет, не замужем. Живет в квартире-студии где-то в Саут-Стоук. Водительские права есть, но, по словам соседа, машины не имеет.

— Что она делала в Париже?

— Мы не знаем. Она отсутствовала все утро.

— Она годится.

— Согласна. Штурмовая группа сомерсетской полиции приведена в готовность.

— Спасибо, Джуд. Позвони, когда будет что-нибудь новое.

— Обязательно.

В 12.30, после звонка от Стива Госса, Лиз прошла в сельский клуб, где теперь уже полдюжины компьютерных экранов отбрасывали тусклый свет на сосредоточенные лица полицейских, Лиз, впрочем, не известных. Царила атмосфера неторопливой серьезности. Госс подозвал ее.

— Небольшой гараж на окраине местечка под названием Хофилд, к северу от Кингз-Линн.

— Продолжай.

— Сразу же после восемнадцати часов в день, когда стреляли в кафе «Фэрмайл», молодая женщина платит двумя пятидесятифунтовыми банкнотами за полный бак неэтилированного топлива, плюс несколько литров, которые она забирает в пластмассовой канистре с завинчивающейся пробкой. Продавец особо запомнил ее, потому что, заполняя канистру, она пролила топливо на руки и пальто — у него отложилось в памяти что-то вроде зеленой туристской куртки. Он отпускает какую-то шутку в этой связи, но она его игнорирует и сует ему деньги, как будто ничего не слышала. Она также покупает — обрати внимание — телефонный справочник Норфолка.