Под угрозой (в сокращении) - Страница 48

К оглавлению

— Они уже выставили своего лучшего бойца, — нахмурилась Джин. — Их лучший боец — женщина.

Фарадж подвинулся на узкой мощеной тропинке под мостом.

— Что значит женщина?

— Они направили женщину. Я чувствую ее тень.

— Ты с ума сошла! Что за глупости?

Она пожала плечами:

— Это не имеет значения.

Она слышала его слабое, раздраженное дыхание. Они лежали голова к голове, завернувшись в одеяла, которые предоставляла своим жильцам Диана Мандей. Теперь, когда она была в сухой одежде, холод уже не казался таким убийственным. В Тахт-и-Сулеймане бывало и хуже.

— Сегодня мы убили двух человек, — сказала она, снова увидев полузакрытыми глазами, как лопается голова того парня.

— Это было необходимо. Там и думать было не о чем.

— Я уже не тот человек, которым проснулась этим утром.

— Теперь ты более сильный человек.

Была ли это сила? — задумалась она. Этот настороженный сон. Эта холодная отстраненность от событий? Возможно.

— Рай ждет нас, — сказал Фарадж. — Но еще не время.

Верит ли он в это? — подумала она. Что-то в его голосе — слабая, слегка ироничная нотка — заставило ее ощутить неуверенность.

— Кто ждет тебя в этом мире? — спросила она. Он упоминал о родителях и сестре. А была ли жена?

— Никто не ждет.

— Ты никогда не был женат?

Он молчал. Сквозь темноту она ощущала сильное сопротивление своим вопросам.

— Завтра мы можем умереть, — сказала она. — Почему бы нам сегодня ночью не поговорить?

— Я никогда не был женат, — сказал он, но она поняла по его тону, что кто-то был. — Она умерла, — добавил он наконец.

— Мне жаль.

— Ей было двадцать лет. Ее звали Фарзана, она была швеей. Мои родители хотели, чтобы я женился на образованной и чтобы это была таджичка, а она не была ни тем ни другим, но они… они очень ее полюбили. — Он затих.

— Расскажи мне о ней, — попросила она, чувствуя, что на каком-то уровне, несмотря на всю свою сдержанность, он хотел поговорить.

Он пошевелился и почти минуту молчал.

— Я был в Мардане, — начал он. — В медресе. Я был старше, чем большинство других учеников, — мне уже было двадцать три, когда я пошел туда, — и в религиозном отношении я был гораздо менее нетерпимым. Я пробыл там почти два года, когда пришло письмо из Афганистана, в котором говорилось, что готовится помолвка моей сестры Лайлы и по этому случаю будет устроен праздник.

Я вернулся в Даранж в кузове грузовика, направлявшегося в Кандагар. Я прибыл в день помолвки, познакомился с Халидом, за которого должна была выйти моя сестра, и той же ночью начались празднества. Как всегда в таких случаях, люди много ели и веселились. Нельзя забывать, что в жизни этих людей это была драгоценная и редкая возможность поразвлечься, и шанс потанцевать, или спеть, или запустить фатакарс — самодельный фейерверк — нельзя было упускать.

Я первым заметил американский самолет. Вообще они пролетали над этим районом довольно часто — под Кандагаром и на границе регулярно проводились боевые операции, — но необычным было то, что этот самолет шел очень низко. Это была огромная машина — самолет огневой поддержки АС-130, как я позднее узнал. Церемония помолвки проводилась в небольшом селении за городом, и я пошел побродить по окрестностям и поднялся на соседний холм, чтобы собраться с мыслями. Я чувствовал себя счастливее, чем когда-либо в своей жизни. Я сделал предложение Фарзане, и она приняла его. Внизу полным ходом шло чествование Лайлы и Халида, ее нареченного. Взрывались петарды, играла музыка, и стреляли ружья.

Когда включились прожекторы, я подумал, дурак, что они посылают какой-то сигнал. Отвечают на фейерверк и музыку своего рода дружественным приветствием. Война против Талибана, в конце концов, закончилась. Я стоял там, глядел на самолет, и тут он открыл огонь.

Через пару секунд я, конечно, понял, что происходит. Я побежал, размахивая руками и крича тем, в самолете, — как будто кто-то там мог меня услышать, — что люди просто запускали фейерверк. А все это время самолет двигался медленными, методичными кругами, поливая каждый дюйм пространства орудийным огнем. Повсюду были мертвые и умирающие, а раненые, крича, корчились на земле. Я бегал сквозь огонь, как будто это был дождь, невредимый, но не мог найти никого, кого знал. И я не мог найти Фарзану. Я выкрикивал ее имя, пока не лишился голоса, а затем почувствовал, как меня оторвало от земли и бросило на камни. В меня попали.

Следующее, что я помню, был Халид, мой будущий зять, который пытался поставить меня на ноги и заставить бежать. Каким-то образом он сумел вытащить меня из зоны обстрела и поднять на холм, где я стоял ранее. Я был ранен в бок шрапнелью, но смог заползти под какой-то обломок скалы. После этого я потерял сознание.

Я пришел в себя уже в госпитале в Кандагаре. Халид погрузил восьмерых из нас в грузовик и гнал всю ночь. Моя сестра Лайла осталась жива, но потеряла руку, а моя мать получила серьезные ожоги. Она умерла неделю спустя. Отец, Фарзана и дюжина других были убиты во время нападения.

В тот вечер по телевидению показали репортаж Си-эн-эн о «перестрелке» близ Даранжа. По словам репортера, боевики Аль-Каиды попытались сбить американский транспортный самолет ракетой «земля-воздух». Попытка потерпела неудачу, террористы были обстреляны, и несколько из них убиты. Двадцать четыре часа спустя «Аль-Джазира» выступила с другой версией. Сообщалось, что американский самолет, похоже, совершил неспровоцированное нападение на празднование помолвки в афганской деревне, в ходе которого было убито четырнадцать и тяжело ранено восемь афганских гражданских лиц. Из убитых шестеро были женщины, а трое — дети. Никто из пострадавших не имел связей с какой-либо террористической организацией.